Мой чудный дембель

Девушка, если вы встретите молодого человека с большим животом и впалой грудью, велите своему фраеру снять шляпу -- перед вами военный строитель!

Надеюсь, сей пост будет не единственным в серии заметок о моих армейских оенно-строительных буднях. Конечно, хорошо бы начать с призыва, но на фон поведанного Татьяной Борисовной не про дембель не канает.

Традиционно военно-строительные отряды комплектовались в последнюю очередь, значит, и демобилизовывали рыцарей лопаты и мастерка в июле-августе. Но ждать "макушки лета" как-то не хотелось.

По заведенному порядку практически сразу после приказа министра появлялось распоряжение по военно-строительному управлению г. Москвы (ВСУМ -- ему подчинялась наша часть) "о больных-хромых", по которому быстренько увольняли в запас соответствующую категорию. Когда стали призывать студентов, аналогичный принцип распространили и на них, но только осенью, ибо призыв разрывал семестр. Для весенников, которым перед призывом позволяли сдать сессию, это было не актуально, до сентября времени оставалось воз и маленькая тележка.

Мы с земляком Артуром, будучи студентами, стали думать, как вложить в головы отцов-командиров мысль об ускоренном увольнение весенников. Решение вроде бы лежало на поверхности -- подделать распоряжение ВСУМа. Я отирался в штабе, занимаясь в том числе доставкой в часть из ВСУМа всяких бумаг, в основном копий, которые делались на аппарате ЭРА (такой советский херох). Но в апреле восемьдесят девятого года доступа к ЭРА мы не нашли, план оказался под угрозой срыва, и Артур взялся отправить фальшивое распоряжение телефонограммой. Телефонограммами нам присылали всякую мелочевку, типа вызова замполита на совещание, поэтому я сомневался в успехе, и полагал, что такую депешу сочтут первоапрельской шуткой..

Разменяв полтинник на двухкопечные монеты, Артур позвонил с обыкновенного телефона-автомата не только в нашу часть, но и в другие ВСУМовские военно-строительные отряды. Мы еле дождались, когда вечером комбат затребует книгу телефонограмм. Читаем резолюцию: "Начальнику штаба. Готовить документы на увольнение". Уффф! Наутро начальник штаба уже мне: "Составляй списки студентов". Я довольный потираю руки в предвкушении нехилой шабашки, так как фактически исполнял обязанности начальника строевой части, и вопрос был полностью в моей компетенции.

И вот деньги с желающих попасть в сокровенный список собраны, список составлен и утвержден, документы оформляются, я сам в предвкушении скорого дембеля. По какому-то вопросу захожу в кабинет комбата. Надо сказать, что майор М. в нашей части всего третий месяц, до того во ВСУМе возглавлял отдел службы войск, тот самый, который занимался призывом и увольнением. Находись он в прежней должности, готовил бы это распоряжение. Майор М. чехвостил по телефону своих бывших коллег: "Я тут получил телефонограмму 'Уволить студентов до 21 апреля'. Телефонограмма какая-то левая ( Кульминация и развязка )

Еще через 10 минут говновозка защитного цвета въезжала в ворота нашей части. Хотел бы я видеть в этот момент физиономии зама по тылу, командира части и главбуха.

Несколько часов спустя я наслаждался одним из самых пряных ритмов на земле -- стуком колес своего дембельского поезда.